Тут первая часть

Второй рассказ Анны.
Сын. Мой сын. Тимофей! Единственный сын! Или кто против? - никто не возражал. – Анна Тимофеевна налила бесподобного ягодного и, уже не никого не стесняясь, резко вскинув руку, опрокинула содержимое в рот, не морщась, а просто по мужски крякнув, сказала. - Слушай Тимка. - Мужики на лавках зашебуршились, мол, на Егоршу, как сынок то похож, ну прям, вылитый в молодости, да и поутихли после.
Я молча начал прозревать. Я - Тимофей Егорович, то есть сын Егора, с которым всёя эта фантасмагория происходит в настоящее время или уже происходила? Да, вот только, одна не стыковочка тут есть – мой отец умер 20 лет назад, а где ж теперь нахожусь я? Да и людей, которых я вижу, в детстве своём не припомню, да и, кажется мне, что, померли все они задолго до моего рождения.… Разве, что, кроме Анны.

Плохо мне было. – Аннушка размяла папиросу и медленно прикурила, выпустив странный, но, тем не менее, женственный завиток дыма. - Это сейчас говорить легко, как остаться одной, а тогда в 50-е, помощи ждать было не от кого. Не от Хруща же с кукурузиной? Вот. Когда Захар неделю из леса не возвращался – тревожилась я, ну и ранее такое бывало, а на вторую пошла к председателю. Искали тебя, Мефодич всем миром, сами чуть в болотах не сгинули, да только зря. Пропал ты, и следа не осталось. Ну, а после я уж честно целый год ждала, все глаза выплакала, а потом… - Анна опять с нежностью посмотрела на меня, встала и поцеловала так ласково, как может целовать только мать. – Сыночка моя… Звёздочка...
- Ты, это, ты давай, вот, народу то речь интересную свою бухти, нечего, вон отрока то лобызать! – Захар Мефодич раскраснелся и чувствовал себя уже не совсем уверенно – жена ты мне, али как?
- Шёл бы ты лесом, а Мефодич, уж, сколько тут живём, а всё ты Егоршу с Анькой козлишь, словно фраеров на Подоле! – Афанасич тряхнул седыми космами, мол, гни своё, девка. Я тоже, молча закивал головой.
- Год я мыкалась в безмужестве, а на Егоршу уж взгляд давно положила, только тебе Захар верна была и честь свою блюла. Не прижили мы с тобой ребёночка. Я всё на себя грешила, думала, что вот – он грех, что в девичестве себя ласкать обучилась, однако не в этом был морок. Захар, ты уж прости, но это ты не сдюжил…
- Да я, тебя щаз, сучка ты элеваторная, да я мигом, да я, да я...
- Ты бы раньше инструментом своим махал, как сейчас языком, может, и не пришлось бы тут Тимошке париться, вот и остынь, сказал… - Афанасич показал Мефодичу здоровенный кулачище и тот, правда, успокоился, Лысый протянул ему стакан.
- С Егоршей у нас как-то само всё сладилось, долго это рассказывать, да и не к месту. Вообщем, полагая, что бездетная, я не охранялась, а как стыд наружу то полез уехала к тётке в Рязань, кто бы подумать то мог, что Егорша над кроватью девки кальсонами потрусит, глядь – баба уже на сносях! – Анна засмеялась и налила ещё, уже всем. Мы не стали кочевряжиться, а у меня так хмель совсем, ввиду таких событий, прошёл, так, что выпили без затей.
- Не знала я тогда, что Люська, Егоршина жена именно в тот момент рожать должна была. Да не родила. И сама сгинула и дитё за собой утянула. Приехал он ко мне убитый и высохший, как холерой порченный. Дай говорит дитя, моё оно. А это ты Тимка был. Я же, дура срама испугалась ну тебя и отдала, отцу твоему, конечно, но всё равно, казнила себя до самой кончины своей. Мы думали, как вот только ты в разум войдёшь, так всё тебе и расскажем,… а тут… Отец твой в город поехал, да по пути автобус, пробил ограждение на мосту, где ваш ПАЗИК сейчас стоит, да и в балку упал. Вообщем, сгорели все… - мужики молчали. Я тоже сидел, тупо уставившись в свежеструганный пол, без мыслей и чувств, вернее чувства то у меня были, но начинались они с весьма нецензурных букв...
- Я плакала, потому, как … потому… как – Анна зарыдала в голос, Мефодич обхватил жену руками, а она, всхлипывая, вдруг продолжила – заснула я как то раз, а проснулась уже здесь!
В повисшей тишине я вставил свои 25 копеек – Значит мы в Раю, и значит, что я тоже уже умер?
- Дурак… - Афанасич покрутил ус – нет ни Рая ни Ада, они ведь у каждого в душе, понимаешь, кто на что заработал. Тут уж каждый сам себя казнит да милует. Ну а мы. Ну мы на перепутье. Тут и вашему брату частенько бывать удаётся, да только не помнят они после ничегошеньки, что и славно, ибо не ко времени им всё это… А так… Да, хрен его знает, что тут: и живность, и грибы, и рыба, вроде как из ТОГО мира, а, видимо, умирая здесь, опять возвращаются на своё место - туда. Так, что, вроде как обменный пункт тут у нас. Ну, а кто захочет с роднёй повидаться, может и свидится. Вот Отец твой к примеру. Тебя сюда привёл, да оставил на время, только ты не бойся, не навсегда, ибо не наш ты – живой!
- Да не видел же я его, не было его тут! – я выдохнул и хватанул стакан ягодного, ещё не совсем понимая, где нахожусь.
- А кого мы только что провожали? – Лысый выудил от куда-то огромную гаванскую сигару и начал озабоченно её раскуривать.
- Ты Тимошка, не журись, поживёшь с нами, на рыбалку сходим, по грибы да ягоды, а наскучит, так на лыжах пойдём медведя из берлоги подымать, батяня твой обширную программу нам заказал, скучно не будет! Тут же край не пуганой дичи! А если баловать надумает, - так нам и сказал, перед уходом, - держите, говорит, Тимку в ежовых рукавицах, а через год, другой, я и сам вернусь, вот тогда домой его и отпустим… Я был в шоке. Зачем, почему? Как так получилось, что в этот идиотский день я оказался в одной шкуре со своим собственным отцом среди людей, умерших задолго до моего рождения? Видимо вид у меня был такой ошарашенный, что Анна, (или уже Мама?) подошла и погладила по голове.
- Сынок, ты рассказ то мой хорошо помнишь?
- Ну, вроде как!
-А не вроде, хорошо?
- Девка там, шаль, ну и т.д. и т.п. - Анна усмехнулась и ещё раз потрепала меня по голове – Дурачок, не т.д. и т.п. – Я вдруг глянул на мерцающую за стеклом окна огромную, круглую, как солдатская пайка масла, жёлтую Луну. Странно, но в этом мире Луна была совершенно обычная, как у нас, что бы это могло значить? Мысль не успела оформиться в моей голове, потому, что внезапно я ПОНЯЛ, и понял всё от начала и до конца. И тут мне стало страшно, и я повернулся, и сквозь слёзы сказал – Мама!.
- Я тут сынок – Анна сжала мою голову, прижав к упругой молодой груди, а я плакал и плакал, потому, что знал, что отца я больше уже не увижу, может быть разве, когда умру. Хотя, это уже будет совсем другой домик в деревне, может быть даже похожий на этот, но другой, что совершенно точно. И мужики молчали, а Лысый вытирал рукавом глаза.… Так тут бывает, в этом странном месте вечного лета и заказной зимы - мертвые приходят, живые уходят, но и тут нет согласия.
Я шел, загребая ногами траву, вслушиваясь в ночные шорохи позднего лета, под золотой полной Луной. Трава намочила щегольские штиблеты Тимохи, да и бог бы с ними. Выгляжу я теперь точно, как мой сын. Это здорово - слегка побыть молодым. Вот только надолго ли? Чувства не обманешь, иначе, зачем я тут? А Тимке, то что? Ничего, поохотится, порыбачит, по грибы сходит… С Аннушкой пообщается наконец. Да. Аннушка. Это ведь только говорят, что все проблемы на этом свете, а уж там их не будет, а вот, нет, есть они и тут и там, что бы кто ни говорил. В прочем, мне на это наплевать. Вот уже и трасса, как же вымокли ноги, брюки до колена и плащ! Прям, как из воды!
- Егорыч! Ты где шляешься, твою так? – водитель ПАЗика помахал промасленной рукой – звали тебя, звали, кричали, понимаешь, сигналили, ан нет тебя, хоть тьфу его нафиг! – Водитель сплюнул и закурил Беломорину. – Все уже давно в Город на попутке подались, только вот одна селёдка тут торчит, и чего ей надо? – Водила углубился в недра мотора, а я уже знал КТО эта селёдка…. Она и впрямь была невелика, худенькая точно такая, как описывала Аннушка, белое платье, а может просто ночнушка? Паток на голове красный…
- Слушай, Егорыч, она, ну эта – водитель вытер нос замызганным рукавом рабочего комбеза – деваха то, всё платок свой предлагает, говорит, что без проблем заведёмся!
- А ты возьми и попробуй – я улыбнулся – я на 100% гарантирую, что заведётся!

Водила улыбнулся – Ну, как начальство скажет!
Платок лёг на кожух мотора, машина заурчала сыто и складно, автобус качнулся и мы тронулись. Я не видел лица девушки, что подала платок водителю, да и не было в этом необходимости, я знал заранее, что девушка будет тут в это время, в это полнолуние. Как? А вот, спроси, чего полегче! Если я сумел увести в мой иллюзорный мир собственного сына, в конце-то концов, могу я хоть что-нибудь знать об этой настоящей жизни? Меня охватило странное чувство ирреальности, я повернулся к заднему окну, встал и подошел посмотреть поближе: так и есть - она летела в 10-15 метрах сзади, голая с космами развивающихся волос, со скрюченными пальцами, указывающими в нашу сторону. Я знал, что она хочет сказать. Я был к этому готов. Я вернулся в этот мир, что бы, как это ни странно, ещё раз умереть, теперь уже, вместо собственного сына…

… Через несколько месяцев, точнее в декабре 1979 г Советские Войска войдут в Афганистан. Начнётся затяжная и кровопролитная Бойня. Спросите, как я туда попаду? Ну, Тимка у меня всё-таки сотрудник органов, так что попаду – не заржавеет… Я ещё раз глянул на маячившее у кормы автобуса приведение и вернулся к шофёру…

Бугимент, 2009г.