Здесь начало
(По прошествии года)
Баллада о Подвиге и Долге Я конквистадор в панцире железном,
Я весело преследую звезду,
Я прохожу по пропастям и безднам
И отдыхаю в радостном саду.
Н. Гумилев С драконом бой ужасный был,
Убит сей змий! Я победил!
Разбит мой щит и шлем мой смят,
В крови из ран струится яд.
Наплечник сорван, ранен конь,
Скорей попасть бы мне домой.
В высокий замок на скале,
Что отражается в воде… И темным лесом еду я.
Стекает кровь из ран моя …
Последний солнца красный луч
Пробить не может завесь туч.
Огонь мерцает вдалеке,
Дом древний видится во тьме.
- Кто тут живет? Эй отзовись?!
- Пред рыцарем дверь отворись! Выходит мавр седой как снег.
- Дай кров мне на ночь человек.
С седла валюсь, в глазах туман.
В дверях мелькнул девичий стан.
То сарацинки молодой
Покой прервал визит ночной.
Мавр тот целитель славный был,
Бальзамом раны мне промыл.
В рот влил волшебный элексир
И вот я вновь смотрю на мир.
И мяса кус, хлеб и сыры
Восполнить силы мне должны… Ночи покойной долог час,
Но не сомкнуть усталых глаз.
Крадусь я тенью по стене,
До сарацинки, что во сне.
Кинжалом дверь легко открыл,
Ладонью крик ей придавил
И шелк ночной сорвал рукой.
Лежит она пред мной нагой.
Глаза сверкают в полутьме,
Страх и мольба из них ко мне.
У сарацинок нет души,
Что хочешь с ними, то верши!
Крестом себя я осенил
И тут же уд в неё вонзил.
Я делал с ней все, что хотел,
Но силам уда есть предел.
Кинжал под грудь, лишь легкий стон
И жизнь из глаз уходит вон.
Труп к стенке оттолкнув рукой
Устроился я на покой… С восходом встал, одел броню,
Седло надел свому коню.
Вернулся в дом. Намаз вершил
Тот мавр седой, что излечил.
Я меч ему вогнал в крестец,
(Как некогда учил отец).
На крест священный в рукояти
Творю молитву в благодати!
Вот мой алтарь и вот мой Бог!
А к маврам он всегда был строг!
Огонь с камина вынул я,
Пусть дом горит при свете дня… Мой путь лежит к себе домой,
Скорее мчи меня мой конь.
В высокий замок на скале,
Что отражается в воде…
А по дороге монастырь
Стремится к небу, вверх и вширь.
Я мессу посетить должон
До прежде, чем войти в донжон.
- Отец духовный, каюсь я!
Душа в крови сейчас моя!
- Я был в бою, я убивал!
Я сарацинов покарал.
Священник слушает молясь,
Плетет словес духовных вязь.
- Убить дракона - это Подвиг!
А сарацина – это Долг!
И Божий Долг – Великий Подвиг.
Грехи прощаю сын мой Хлодвиг!
- А на пожарище в лесу
Часовню в память возведу. Опять пылит дорогу конь
И в сердце вновь горит огонь.
Священной верой во Христа
И в силу, что им нам дана…
(Спустя пол года)
Баллада о начале Пути В высоком замке на скале,
Что отражается в воде
С обедни пир после охоты.
Бароны с герцогом до рвоты
Кромсают сочных туш куски.
Вино и пиво от тоски
Душевной, глушат по пол бочки.
И не совру я тут ни строчки,
Прислужниц, славных на столе
Сношают в розлитом вине! Довольные, те все хохочут,
Хуи у рыцарей щекочут.
Кусают, мнут и вилкой колют!
То облизнут, то вдруг посолют!
То ерзать задом вдруг начнут
Пока оргазма не сорвут. Вот так, беспечно отдыхая,
Наш Хлодвиг на столе, у края,
Задрав подол у Герды спелой,
Зажав руками круп дебелый,
Ритмично еб, раз пятый к ряду
И сочинял все серенаду! - «За гроб Господень, Веры свет
Готов на век принять обет!
Не мыться, зайцев не гонять,
Крестьянок в поле не ебать!
С утра лишь в бой, как лев стремиться,
Чтоб вражьей кровью там умыться.
И Даме сердца верным быть,
Её одну всю жизнь любить!
Любить и верить, что дождется,
Что девственность не разольется
Потоком липким и сырым
На хуй соратникам моим!» Взрыкнув, он кончил, сочинять
Да Герде жопу ублажать.
Он вытер член о шерсть легавой,
По пузу хлопнул дланью правой.
Двумя перстами покрестился
И спать на лавку повалился. Вдруг, чудный видит сон в ночи.
Найти от рая он ключи
Был послан Папой и судьбой,
Чтоб заслужить в раю постой.
В земле пустынной и горячей,
Где христиане век уж плачут
От Сал-Ад-Дина орд лихих,
Что режут потных и бухих.
- Пойди, о воин, крепкий в деле,
Не убояся ран на теле.
И гроб Господень защити
На боевом, своём пути! Под утро, стук в ворота крепкий.
Гонец стоит в железной кепке,
В комзоле пыльном, флаг в руке.
С глазами в сумрачной тоске. - Велел вам Князь всем собираться,
Да поскорее отправляться,
В святые земли, вместе с ним
И войском рыцарей святым. Что ж, засиделись, право слово!
Идти в поход нам ведь не ново.
- Седлай коней! Сбирай доспех,
А бой святой отмоет грех
С сердец бойцов от ебли пьяных
И до служанок слишком рьяных.
Баллада об опасностях сранья Шар солнца поднялся в зенит,
Дорогу конь с утра пылит.
Веселой, дружною ордой
Ведет на юг нас, наш король.
В плащи с крестами разодеты
Мы в церкви приняли обеты
Не возвращаться по домам,
К грудям и жопам милых дам,
Покуда сарацинов свору
Не предадим святому мору. Наш Хлодвиг сонно трусит в даль.
В глазах и скука и печаль!
Путь долог, жарко, срать охота,
От кухни полевой уж рвота!
Баб не ебал который день!
Ну а дрочить сегодня лень.
Его уж Ричард приглашал,
Чтоб он паженка отсношал.
Сам Ричард, так любил пажей,
Пробил им жопы до ушей!
Они его любили тоже,
Но сладкие, мужские рожи
Наш Хлодвиг с детства не терпел!
Ебал лишь баб! Таков удел
Считал для рыцаря пристойным,
И с дамами был очень вольным. Короче, пузо подперло!
Гавно течет уж на седло.
И рыцарь к лесу устремился,
Скорей от тракта отдалился.
Присел средь серых лопухов
И отвалил уж катухов
Семь фунтов, думаю друзья!
(Кормили все ж таки не зря) И только жопу вытирать
Вдруг видит он паженков пять.
- Паслюшай! Ты красыв уж очэн!
И жопа толст и хуй твой сочэн!
И мандавошка прыг да скок
Бэжит от валасатых ног!
Давай скорэй ми, другу дружкэ,
Засунэм в попкэ погремушкэ,
Что об сэдло уж тэрли дэн.
- Давай, уприська в этот пэнь! Но малый наш не лыком шит!
Свой круглый, легкий, плоский щит
С земли бросает он ребром
И у паженка перелом
У основанья черепушки.
Не тычь свои ты погремушки
Честному рыцарю под зад,
Когда он этому не рад! Четверка пажей прихуела,
Ну и на Хлодвига насела!
Мечами тыкать принялись,
Вот, вот закончат ему жисть!
Мешают спущены штаны,
Но не объявишь «Вне игры».
Наш рыцарь сунулся за пень,
На руку накрутил ремень,
Да щелкнул бляхой прямо в нос!
Взгляд у паженка стал раскос! У третьего меч в пень увяз.
Что взять, мудила, пидарас,
Не ратным делом занимался,
А по шатрам лишь все ебался!
Да пятый, видно трусоват!
Свалил скорей! Лишь тощий зад
Мелькнул в кустах и растворился,
Паженок с драки удалился. Четвертый вскользь задел бедро,
Лишь поцарапал. Повезло!
Увидев кровь меж влас ноги,
Наш воин, словно кабарги,
В прыжке, чрез пень ногами пнул
И мечь о грудь ему согнул.
Последнего на пень сажает,
На меч, что жопу подрезает.
И выдрав анус и кишки
Пень обмотал он раза три. Глаза паженка словно блюдца,
Рот приоткрыт и зубы бьются,
Висит откушенный язык!
Но прежде чем последний миг
Туманом смерти скрасит очи
И боль пройдет под сводом ночи.
Наш Хлодвиг жопу языком
Свою подтер враз как платком.
И сунул снова в рот бедняге… Штаны надел, влез на коня
- Пусть будет пухом вам земля.
Скорблю о нашей мелкой ссоре
Простить придется вам то горе
Что причинил случайно я.
Судьба свела нас здесь зазря. Да быстро поскакал к отряду,
Петь новую всем серенаду.
Баллада о напраслине Бивак открытый на поляне,
Шатры теснятся как на плане.
Порядок четкий, войсковой,
Не раз проверенный войной.
У коновязей кони дрищут,
Оруженосцы всюду рыщут.
Найти всем надо кипяток,
Чтоб хавчик приготовить в срок! В шатре из красной занавески,
В парчи халате, красной феске,
Сам Ричард возлежал на ложе.
И думал – Поебстись быть может?!
- Позвать пажей моих пятерку!
Хуище запущу им в норку,
Утехи дружеской игры
Нам скрасят тяготы войны. - Сир горэ жуткое у нас!
Ваш Хлодвиг – юный пидорас!
До смэрти эб Джузэппэ с Карло!
Сломал рэбро Петруччэ – мавру,
А Салазаро вышиб глаз,
Струею спэрмы он зараз!
Лишь я одын готов для Вас,
Как самый нэжный ловэлас
И ртом и жопой потрутытся,
Дать Лацио вам насладытся! - Что слышу! Вот уж он подлец!
Одеть безбрачия венец
Мне сверх короны попытался!
Но нет, сер рыцарь – обосрался
Нешуточно на этот раз!
Ты мне заплатишь пидарас!
- Сер Гай! Схватите наглеца
и оторвите два яйца!
Сегодня съем я их на ужин,
Такой мудила нам не нужен!
В походе страсти терпим Мы,
А он пажей свел «Вне игры»! Наш Хлодвиг грыз бараний бок
И пива выпил сколько смог.
Бочонок литров эдак в пять,
Что ж, отдыхать, так отдыхать.
Оруженосец Дик бежит,
Дрожит, на ухо говорит
- Сер рыцарь, прям таки беда!
Взъярился Ричард – вам пизда
Наступит ровно сей же час!
Палач уж ножницы припас.
Отрежут яйца Вам под корень,
А без яиц повиснет шкворень,
В пизде им уголья мешать,
Вам не удастся – еб их мать! - Ну на хуй! Яйца не игрушки!
За две попорченные тушки
Придется мне сейчас бежать!
Вот жопу спас – едрена мать! Собрал доспех, схватил кошель,
Надвинул шлем он до ушей
И дернул в лес в исходе дня.
Подаль от злого короля.
Баллада о Crest*-е и Nasel*-е
В лесу полночном, хуй что видно
Да и «за жизнь» до слез обидно!
Вот вроде, пашешь, бьешь врагов,
Заслужишь славу, стол и кров,
Потом педрил не тех завалишь
И ничего уж не исправишь!
Попал в немилость! Так то брат!
Для королей никто не свят.
И горькой думой омрачен
Наш Хлодвиг провалился в сон.
В кустах под дубом, у корней,
Жасмин разлил цветов елей.
Туман стелился по земле
Подобно колдовской воде.
А дева, будто из тумана
Вся соткана. Белей савана
Струится с плеч волна волос.
Венок из диких спелых роз
Ее прическу украшает.
Плывет, как будто, не шагает,
О рыцаря споткнулась. Бля!
И навернулась, как с хуя.
- Что за уёбок тут храпит,
Так, что с дубов листва летит?!
И кто засрал мне мой весь лес,
Уж всей траве грядет пиздец?!
То войско крестоносных дядей,
Что позабыло дома блядей,
Бивак разбило на поляне
И дрыхнет в сладком сна дурмане!
- Не будь я Дана, дочь эльфов,
Ща всем навею страшных снов.
А этому, что как колода,
Не знаю я какого рода,
Свое паденье отомщу!
Хуй к шлему за ночь приращу!
С таким пиздатым украшеньем
Пускай отправится в сраженье.
Рассвет росой холодной брызнул,
На хуй попало, Хлодвиг взвизгнул!
Встал, потянулся чтоб поссать,
Нет хуя! Вот ебёна мать!
В смущенье диком он руками
По пузу гладит, меж ногами.
Там ровно все, лишь волосня
Кудрявится почем зазря!
А ссать сильнее все охота,
Внезапно подступила рвота,
Струя ударила вдруг в даль,
С верхушки шлема. Что за срань?!
Ощупал шлем. Глаза как блюдца!
В лоб щелкни, точно разобьются,
Как мыльных пузырей вода
И испарятся без следа.
- Ну вот, дружок, ты и нашёлся!
Жестоко кто-то обошёлся
Со мной! Не знаю и за что.
О Боги! Подсказал бы кто…
- Так, я поссал. А как ебаться?
Как меж людей мне показаться
С таким красивым шишаком,
С хуем под галльским петухом?
(шлем с петухом на гребешке
нашел наш рыцарь вдалеке.
О том походе мы рассказ
Поведаем в другой уж раз.)
- Домой вертаться, нету прока!
К тому ж печатью злого рока
Отмечен так, что не балуйся.
Судьбе жестокой повинуйся,
Обету данному в церкви,
На бой с неверными идти.
Война за Гроб идет не зря,
Глядишь и средство для хуя
Найдется в дальнем сем походе.
Щекотно только яйца вроде…
Ну потерплю, куда деваться.
Уж в путь пора мне отправляться.
____________
Crest*- нашлемное геральдическое украшение
Nasel*- наносник, узкая вертикальная пластина для защиты лица.
Баллада о встрече с Манахом
Тропинка вьётся меж дерев
Шагает Хлодвиг, чуть взопрев.
Хотел снять шлем, убрать в мешок,
Да с головы стащить не смог.
Прирос, как видно, хуй тут к кости.
Всё б ничего, но массу злости
Взывает комариный рой,
Что тучу вьет над головой.
И в яйца укусить все хочет!
Уж хуй распух! Ну нету мочи
Махать руками над главой.
Наш рыцарь зол, как чумовой!
Да и пожрать хотелось тоже,
Пустой живот давно ведь гложет
Тоска о мясе и вине,
О сыре, разной колбасе.
О шанежках и колобушках,
О сале, супе и пампушках.
О том, что утром съел за раз
Король наш Ричард – пидорас!
Тут чаща расступилась вдруг.
Цветов поляны виден круг.
Хибарка битая судьбой
Стоит на ней, само собой.
Белеет крест, из камня сечен,
Колодезь – журавлем отмечен.
Отшельник видно здесь ведет
Молитвам счет который год.
Вот рыцарь к двери подошел,
Не постучав, во-внутрь вошел.
Опешил он, застав картину!
Манаха, пьяную скотину,
Что четками опутав член,
Превитый красной сетью вен,
Пастушку юную рачком
Изводит яростным тычком!
При этом он её крестил,
Крестом наперсным сверху бил,
Да пел псалом ей не понятно.
Короче парень был занятный.
Не прерывая процедуры,
(Из этой странной, бля, фигуры)
любезно с речью обратился:
- «Привет сер рыцарь!»
Покрестился.
- «Меня зовут Борис Манах.
Известен в этих я краях,
Как славный от бесплодья лекарь,
Сбиратель трав, бухой аптекарь.
Сей час грехи ей отпущу,
Всего себя уж посвящу
Я встрече нашей негадАнной.
Прими стаканчик ты желанный
Из той бутыли на столе.
Вино там нашего шале».
Пока наш Хлодвиг отпивался,
Манах, смиренный, отъебался.
По жопе хлопнул он пастушку
И говорит принявши кружку:
- «Яиц корзинку, крынку меда,
вина бутыль, чтоб скрасить воду,
Дня через три неси ко мне.
Сеанс повторим мы пизде.
Там пробка, видно, у тебя,
Пробьем, не бойся! Все хуйня!
Теперь ступай смиренно к дому
И мужу, мне столь дорогому,
Привет с поклоном передай!
И уд ему облобызай –
Лишь бы не трогал твою плоть,
Пока лечу тебе пелоть.»
- «Сер, славный рыцарь, вот грибочки,
зайчатина, а это почки.
Лесник мне местный притащил,
Чтоб я его жену лечил.
Откушай право, не стесняйся!
Ну и в грехах своих покайся.
Уж больно странен Crest на шлеме?
Что за клеймод? Я прям не в теме,
Чей славный род ты продолжаешь,
Когда на хуй девиц сажаешь?»
И Хлодвиг даже прослезился,
Куснул мясца, вином облился.
О горе странном он поведал
Манаху, что его обедал…
- «Заклятье эльфов! Это точно!
Нет средств волшебных, как нарочно,
Чтоб снять его с тебя за раз!
А хуй хорош, прям без прикрас!
Опух немного от укусов,
Вот мазь от комаров и гнусов.
Её втирай, она поможет
И мошка прокусить не сможет
Волшебной скорлупы броню,
Что затвердеет на хую.
Шагай скорее ты в обитель,
Там матерь ГЭмма – твой целитель.
У ней ты помощи проси,
Её ты хуем потряси!»
Простившись с иноком, в дорогу
Наш рыцарь, помолившись Богу,
Отправился скорей. Спешит!
В припрыжку чуть ли не бежит!
Баллада о житии благочестивой матери ГЭммы – настоятельницы монастыря им. Святого Бени.
«Никогда не заглядывай глубоко в женскую душу,
ибо нет там дна. И нет оттуда возврата.
Там лишь сонмы Демонов терзают Ангела!»
Из наставлений Троицко – Сергиевой семинарии
для будущих священнослужителей
Закат кресты окрасил в кровь.
Лбом об пол ГЭмма бьется вновь.
Молитве страстно отдается,
Как будто с Господом ебется!
Губами хуя вожделея,
Слова, что капельки елея
Слетают страстию горя
Под четок стук из янтаря.
- О Господи! За что мне мука!
Филипп поганец, злая сука!
Сослал меня он в наказанье
За бесконтрольное ебанье.
Я молода была! Красива!
Ну пусть немножечко спесива.
Ну пусть немножко изменила,
Не каждый вечер это было!
По средам, пятницам, в субботу
Я с ним спала! Как на работу
Являлась строго в вечеру,
Духами сбрызнувши пизду.
Неутомима! С верху сев
На нем скакала под напев
Я сладкой лютни и кастратов!
Он мне дарил жемчуг и злато.
Цветами в полночь осыпал
И изможденный засыпал,
Лишь утра свет в лобке распутав,
С соском мой клитор перепутав!
Когда с дружками на охоте,
По вторникам, он на болоте,
В салате, блеве и вине
Храпел на зависть Сатане
Я, чтобы формы не терять,
В свинарник шла, там переспать
С Ночным Дрочащим, славным малым
И боровом его поджарым.
У них хуи, что булава.
С младенца будто голова,
Как их вмещала уж не знаю!
Казалось мне, я вся сгораю!
В огне оргазма, будто в печке,
Как желтый воск у нежной свечки.
Той самой, что сейчас во мне,
Моей мечтающей пизде!
В четверг неистово молилась!
В моих глазах любовь светилась!
И кардинал, мой красный рак,
Вонзал свой хуй нам в узость срак.
Он фрейлинам псалмы читал
И всех нас в очередь ебал.
Но то не ебля! То святое!
Христос терпел такое горе!
В сравненье с ним зудящий зад,
Что шип с венца который свят!
По воскресеньям отдыхала.
Ебать почти, что не давала!
Так полизать, ну поласкать.
Пажей чтоб юных воспитать.
Ну это школа, а не грех!
И все пустой, собачий брех,
Что в понедельник я визжала
Когда на кухне всем давала!
Нет! В понедельник ни хуя
Не видела пизда моя!
С подругами я лишь гуляла
И сладко клитор расправляла
Рука с нежнейшим ноготком,
Скользя как шмель прям над цветком!
И в складках розовых бутона
Будила звук глухого стона,
Что плыл с скамейки из жасмина
От стайки фрейлин легкокрылой!
Ах! Нет! Скоты все мужики!
У нас так ночи не легки!
Мы столько терпим, нам так больно!
Когда же скажешь им довольно,
Терзать нежнейших губок плоть
И хуем ковырять пелоть,
Неделю в месяц лишь омыться!
И красной кровью обагриться
И отдохнуть, поплакать в сласть!
Нет, новая от них напасть!
В неверности нас обвиняют
Да в монастырь, в леса ссылают!
Зачем мне сан? К чему стоять?
Ведь тело хочет лишь лежать!
Струится глиной в пальцах мужа,
Скользить спиной по спермы лужам!
И яйца в серебре волос
Кусать и целовать в засос!
В изнеможении упала
И свечка пробкой вылетала
Из судрогой сведенных ног.
(Смеясь взирал на это Бог)
Послушницы вокруг молились,
На ГЭмму страстную дивились.
Видать полна вся благочестья
Мать ГЭмма, господа невеста.
Баллада о чуде исцеляющей любви
Смола, цемент, опилок куча.
Мазь у Манаха злоебуча
И затвердела скорлупа
Ну просто гибель для клинка.
Подвижен в трубке член лежит
Головкою на мир глядит,
Улиткой спрячется внутри,
А через мг вперёд летит.
Вот этим Хлодвиг забавлялся,
Дрочить он даже попытался
И получилось ни хуево!
На жизнь с улыбкой смотрит снова.
Бредет неспешно по опушке
На встречу со святой старушкой.
Она любую хворь мужскую
Враз излечала поцелуем.
В больное место чмокнет нежно
И боль, разлитая безбрежно,
Стекает словно с гор вода
И исчезает навсегда!
И геморой с простатой лечит
И нестояк, что был замечен
Манахом как то в вечеру,
Лечила на своем двору.
Ну право слово ГЭмма свята!
Спроси о том любого брата
В округе здешней, в ста верстах,
Божился и клялся Манах!
Надежда сердце вновь полнит,
И вот в ворота он стучит.
Вмиг отворяется калитка,
Послушница, худа как нитка,
Увидев Хлодвига явленье
Впадает сразу в исступленье!
Перстами в шлем несмело тычет.
Бледна, трясется, жидко дрищет
И с завываньем внутрь несется.
Как птица в клетке, в келье бьется.
Увидеть хуй в расцвете лет,
Для принявших святой обет,
Что с ахтунгом нам повстречаться
- с обиды можно обосраться!
Идёт смиренно рыцарь внутрь
Крестя перстами свою грудь.
Монашки прячутся под лавки,
За алтарем и словно бабки,
Шипят ему на встречу дружно,
Мол, что он на хуй тут не нужен!
- Ах сестры во Христе, мы блИзки!
Ищу леченье для пиписки.
Пришел страдая к ГЭмме в ночь,
Молю её, хую помочь!
В поход крестовый я иду
Да подхватил на лоб елду!
Не вечно ж по лесу скитаться?
И как мне людям показаться?
Вы проявите сестры милость,
Пусть Гэммочка окажет близость!
Я отработаю на брани
Её целебнейшие длани!
Выходит ГЭмма на крыльцо
И хвать рукою за яйцо.
- Что там у Вас? Больной пригнитесь!
Вы в сперме весь! Ну оботритесь.
От шлянья вечного и блуда
У Вас, мужей, всегда простуда!
Простата, язва и гастрит,
Понос, висяк, коньюктивит!
В мозолях вы от вечной дрочки!
В гавне от лени! Колет в почках
От пива, водки и вина
- Ждет всех Вас страшный Сатана!
С тобою круто обошлись…
Похоже это на всю жизнь.
Ну, ну не плачь! Я попытаюсь!
Бля! Хуй на лбу? Я удивляюсь!
Болезнь такая мне в нове,
А как он ляжет по пизде?
Академический вопрос,
А яйца не приплющат нос?
С тобою опыт провести,
Не долго! Палки эдак в три.
Ну, ну! Ты тут не упирайся –
Науки жертва! Раздевайся!
Осмотр и опыт проведем,
Глядишь, лечение найдем.
Наш Хлодвиг красен, он стыдится.
Лечения всегда боится,
Чем больше рыцарь, тем страшней
Отдаться в руки лекарей.
Послушницы их окружили.
Задравши рясы обнажили
Места прелестные меж ног,
Что создал для услады Бог.
А ГЭмма страстная неспешно,
Сутану сбросила небрежно.
Точену ножку подняла
И член и шлем в себя ввела!
Любовь – вот чудо из чудес!
Она спасет любой конец.
И Квазимоде горб исправит
Кондрату же морщин убавит.
Коняхин наш мужчиной станет
Коль эту боль он испытает!
Случилось чудо из чудес!
На место сполз, здоров конец.
Наш Хлодвиг страстию полним,
Святая ГЭмма вместе с ним,
В сплетенье сладком вместе бьются,
Мычат и стонут, ноги вьются,
Что ветви древа на ветру…
Падонак, сам вступай в игру!
Здоровье правь и ты ночами,
Чтоб ноги девы за плечами
По тропке в небо нас вели.
Под знаком истинной любви! К О Н Е Ц!
Боцман Федос, 2006г.
|
![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/userinfo.gif){kind=small}
Бугимент
