Тёплое августовское солнце незаметно скрылось за макушками высоких елей, лишь далёкие, заросшие борщевиком поля справа от леса ещё какое-то время освещались его слабыми вечерними лучами. Наконец, стало темнеть. Где-то вдали тревожно завыла сова. В открытую дверь террасы с противным жужжанием влетел первый комар, но тотчас повернул обратно, видимо, не в силах преодолеть  липкую тяжесть густого табачного дыма, белым неподвижным облаком нависшего в помещении. Впрочем, если б здесь оказался человек некурящий, с отменным обонянием – вероятно, и он мигом покинул бы это окутанное плотным вонючим туманом место, различив там и терпкий запах свежего перегара, и разноцветный алкогольный букет, выветривающийся из множества открытых банок и бутылок, и адскую вонь переполненной пепельницы, а также отчётливо улавливаемый во всём этом многообразии запахов,  стойкий аромат недавно скуренного каннабиса. А может, и не сбежал бы – если б успел разглядеть сквозь дым те количества неизрасходованных алкогольно-шишечных запасов, расставленных и разбросанных везде и всюду: на покрытом табачным пеплом длинном деревянном столе, на полу, в полиэтиленовых пакетах… Но этого стороннего наблюдателя здесь не было, да и вряд ли он здесь был нужен двум молодым пацанам, проводящим выходные в этой далёкой глухомани, со счастливыми улыбками на раскрасневшихся лицах о чём-то увлечённо спорящих.

    Наконец, солнце окончательно уползло за горизонт, и маленькая подмосковная деревенька, с трёх сторон окружённая многокилометровым лесным массивом, погрузилась во тьму. 

    Тем временем, жаркий спор, начало и нить которого были уже давно и благополучно потеряны, логично вернулся к предложению присугубить чего-нибудь.

- Ну чё – по пипетосу?

- Только ж что курили! А вааще, давай! Сегодня ж пятница – можно и нахуячиться, гыы!

Роман – молодой худощавый скинхед в красной футболке с написанными спереди цифрами «14/88», с довольной улыбкой бережно развернул небольшой кулёк фольги, затем, вооружившись зубочисткой, стал ковыряться в отверстии стеклянной пипетки. Его друг и единомышленник Саня автоматом наполнил рюмки охлаждённой водкой и мутным взглядом оглядел стол.

- Блиаааа, а запивки-то больше нет…

- Закуси помидорами – вон их скока!

- Да ну, нах! – неожиданно в глазах Сани зажглись хитрые огоньки, - О, вспомнил!

Подойдя к холодильнику, щёлкнув кнопку находящегося рядом чайника, Саня вытащил из морозильного отсека свежий молодой мухомор.

- Ты охуел?! – Роман даже выронил извлечённую из старой зажигалки пружину. Та покатилась вдоль стола, но, врезавшись в банку «Туборг», застыла на месте.

- Не сцы! Щас всё грамотно сделаю!

    Вернувшись к столу, Саня взял кухонный нож, положил гриб на разделочную доску и аккуратно срезал верхнюю часть красной с белыми пупырышками шляпки. Затем, выкинув оставшуюся часть гриба в распахнутую дверь террасы, принялся мелко шинковать срезанный кусочек. Вскипевший чайник щёлкнул как раз в тот момент, когда Саня рассыпАл полученную «вермишель» в два больших фарфоровых стакана. Наполнив их до краёв кипятком, прикрыв сверху тарелками, молодой человек довольно заулыбался:

- Хуле завис? Давай курнём, пока «чай» заваривается, а потом водки ёбнем. Ок?!

- Ну ты жжошь!...

*          *          *

Густое белое облако неожиданно приобрело очертания, словно и не облако это было, а приклеившийся к потолку огромный прозрачный воздушный шар, непонятно как появившийся в помещении. Сначала шар неподвижно висел над распахнутой входной дверью, но через какое-то время стал медленно и бесшумно расширяться в стороны и к полу, словно кто-то невидимый пытался его надуть до максимального размера. Ещё через мгновение внутри белой дымки появились, сначала совсем маленькие и тусклые, но постепенно разгорающиеся, разноцветные огоньки, хаотично мерцая и перемещаясь. Когда же на недавно покрашенном деревянном потолке ярким пламенем вспыхнули непонятные письмена, а шар расширился фактически до размеров террасы, произошло страшное: огромная поверхность шара покрылась трещинами и через секунду раздался оглушительный хлопок. Взрывной волной парней швырнуло к стене, на мгновение ослепив яркой вспышкой. Освобождённое густое облако начало медленно рассеиваться и расползаться, огоньки погасли, письмена на потолке исчезли, и вскоре перед взорами удивлённых происходящим вокруг товарищей из-за дымки возник высокий бородатый старец в белом хитоне, с посохом в одной руке и китайским фонарём в другой. Суровый взгляд, немалый рост и неплохая физическая форма мощного старикана произвели на друзей должное впечатление.

- Ты кто??? – Классический вопрос был задан полностью обалдевшими друзьями одновременно.

- Я – Гиппократ! – низким, утробным голосом провозгласил двухметровый старец, - Клянитесь мне, сыны мои!

- Чо??? – Второй классический вопрос был также задан в один голос.

- Я – Гиппократ!!! – повторил незваный старик, - Мне все приносят клятву! В особенности те, кто меня видит. Врачи во всём мире и без этого присягают мне. Клянитесь и вы, несчастные! Я сам, лично, предстал пред вашими очами!

При этом он начал грозно потрясать увесистым сучковатым посохом.

Саня с Романом переглянулись с открытыми ртами.

- Нихуяссе… - наконец-то смог вымолвить Рома, - Ты прикинь – сидят люди, отдыхают, курят, пьют… а тут является какой-то мудак и приказывает клясться ему хуй знает в чём!… Это просто пиздец!...

С этими словами он схватил одну из пустых бутылок и точным уверенным движением запустил по голове незваного врачевателя, не без труда дотянувшись до его лысины.

*          *          *

- … И вааще, Сань, тебе не кажется, что этот чёрт – пидарас? – Роман нервно прохаживался вокруг поверженного Гиппократа.

- С чего ты взял?

- Ну, приглядись, как он одет: обмотан в какую-то хуйню на голое тело – разве в таком виде нормальный человек придёт в гости среди ночи к культурным людям, да ещё с такими предъявами?! Самый настоящий ахтунг, причём довольно опасный! – молодой человек с тревогой покосился на бицепсы валяющегося у двери незваного гостя.

- И как ты предлагаешь с ним поступить?

- Как поступить?! – удивился Роман, - А что должен делать в подобных ситуациях любой нормальный мужик?

- Сокращать количество гомосеков любыми подручными средствами! – обрадовался Саня.

- А какие подручные средства мы имеем?

    Саня задумчиво уставился в угол помещения, и вдруг в его глазах вновь зажглись озорные огоньки, а черты лица приобрели зловещий оттенок: среди разбросанных инструментов он заметил неиспользованный флакон строительной пены.

- Он умрёт в страшных муках! Тащи верёвки – свяжем говномеса!

- Музыку погромче включи!

- Нахуя?

- Вдруг он щас орать начнёт, а в лесу грибники…

- Какие нахуй грибники?! Ночь на дворе!

- Кто знает этих грибников – они же все ёбнутые на голову!

- Пожалуй, ты прав…

Под  задорный тяжеляк Рамштайна друзья кое-как связали непрошеного гостя в позе «зю», заголив его мусулистые ягодицы, покрытые густыми седыми волосами. Саня взял баллон со строительной пеной «Макрофлекс», укомплектованный специальной длинной пластиковой трубкой, и ввёл её на всю длину в очко эскулапа, при этом Гиппократ как-то довольно хрюкнул в беспамятстве. Убедившись, что трубка вошла в анус на максимально возможную глубину, парень аккуратно надавил на пластмассовый курок, выпуская пену…

*          *          *

Резкий порыв ветра распахнул дверь террасы, пропуская в помещение тусклый свет Луны, бледно-жёлтый диск которой зловеще нависал над чёрными макушками высоких елей. Слабый луч упал на что-то белое и бесформенное у входа, на которое, прищурившись, с удивлением пялились проснувшиеся от скрипа дверных петель друзья. Подняв тяжёлые головы с поверхности стола, парни непонимающе заморгали, протирая глаза.

- Чё это за хуйня на полу?

- Свет включи!

В надутом и треснувшем в области жёпы теле товарищи не сразу признали таджикского гасторбайтера Рустама. Огромный пенообразный белый шар, разорвавший изнутри задницу нелегального иммигранта на две полужопные половинки и вылезший наружу, огромная лужа крови на полу, переломанные ногти рук (таджик, видимо, пытался уползти), пропитанные кровью белые шорты и футболка – вся эта картина заставила парней тотчас протрезветь. Рустам ещё дышал и тихонько хрипел, изо рта на густую щетину капала, пузырясь, бурая кровь, однако при включённом свете, при виде ужасающих рваных ран, несовместимых с жизнью, было ясно, что не позже рассвета несчастный предстанет перед Аллахом.

- Ой блиа-а-а… - только и смог произнести Роман, болезненно морщась.

Саня инстинктивно наполнил рюмки водкой.

...Наконец, Рустам сделал судорожный хриплый вдох и затих.

Друзья молча выпили.

- И чё теперь со всей этой хуйнёй делать?

- Давай ещё водки ёбнем, покурим децл, и в лес отнесём. Лопаты есть?...

*          *          *

В мертвенно-жёлтом свете Луны мелко дрожали берёзовые и ореховые листья, подмигивая серебристыми изнанками; величественными силуэтами чернели высокие ели, где-то в дали, у болота квакали лягушки; между бело-чёрными стволами и поверх мелкого кустарника медленно и неторопливо расползался туман. Но в этом слабом холодном свечении можно было почувствовать, и даже услышать какое-то едва ощутимое движение: сначала совершенно незаметное, но постепенно разрастающееся и ускоряющееся. Однако разглядеть что-либо пока не представлялось возможным. Через какое-то время глаза стали постепенно привыкать к лесной темноте, и вот уже волокущие увесистый мешок друзья могли, пока ещё недостаточно отчётливо, но уже угадать еле заметные мерцающие силуэты, то неожиданно появляющиеся, то так же внезапно исчезающие в негустом тумане, за деревьями и кустарником. Загадочные невидимые обитатели ночного леса пока не проявляли фактически никакой активности, но только пока!  

…Внезапно совсем рядом от тропинки зашелестела листва кустарника – но на этот раз не от ветра.  Тотчас что-то молниеносно пронеслось  до ближних к парням  деревьев. Дальний кустарник трясся так, словно через него пробивался крупный зверь. Вот, за высокой сосной неожиданно мелькнула тень, слева затрещали ветки, справа, со стороны болота,  что-то зачавкало по влажному торфянику, несколько раз что-то промелькнуло над самой головой.

- Чё за хуйня? – покрепче сжав в руках совкокую лопату, тихо произнёс Саня.

Неожиданно, прямо под ногами появилось маленькое - не выше метра, волосатое существо со свиным пятачком вместо носа, огромными серыми глазами, двумя направленными вниз длинными острыми клыками и объёмистым пивным брюхом.

- Ой, бля! – одновременно шарахнулись назад пацаны.

- Ой, бля! – испуганно проверещало существо и с громким хлопком ушло в землю.

- Ты это видел или у меня крыша поехала? – Роман был не на шутку напуган.

- Смотри!!!

Внезапно в нескольких метрах впереди появилась дряхлая лохматая старуха. Выглядела она не столько страшно, сколько странно: не смотря на ощутимую ночную прохладу на ней не было никакой одежды; в руках она держала расчёску и расчёсывала свои седые грязно-белые волосы. Со стороны болота вновь послышалось чавканье.

- Не замёрзли, молодцы красные? – вполне дружелюбно поинтересовалась голая бабка. Коли холодно вам – давайте согрею. А коли жарко – меня согрейте!

- Ты охуела, старая?! – снова почти хором воскликнули испуганные парни, - Ты откуда здесь взялась-то?!

- Какая же я старая?! – возмутилась бабка, - вона – у меня всё в лучшем виде! – и она начала демонстративно ощупывать разные части своего тощего морщинистого тела.

Неожиданно Роман громко закричал и, бросив лопату с мешком на землю, со всех ног бросился бежать в сторону дома. И в этот миг словно приклеившемуся к земле от сковавшего всё тело страха Сане вдруг всё стало ясно и понятно. Вспомнились и не раз слышанные в детстве бабушкины истории, и рассказы местных стариков, которых когда-то здесь было немало. Их предупреждения о том, как опасно находиться в лесу в полнолуние, да ещё в этой его болотистой части. И перед глазами вновь появились забытые с детства картины, которые воспроизводил Сашкин мозг, слушая тёмными вечерами рассказы про коварных любвеобильных русалок, расчёсывающих волосы вблизи глубоких омутов, про холодных навок и страшных водяных, про хромых анчуток и болотников, бродящих по топям в облике монахов. И от этих вновь обретённых знаний молодому человеку стало немного спокойней. Взяв поудобнее лопату, он медленно двинулся к старой русалке.

- Вообще-то меня девушка дома ждёт, - соврал Саня

- Я так поняла, ебли не будет… - сделала вывод бабка, внимательно наблюдая за приближающимся человеком с лопатой, - А коли девушка есть - что ж тебе дома то не сидится?! – и, встав на четвереньки, быстро убежала в сторону болота.

 Тем временем движение вокруг всё усиливалось. И хотя полночь была уже далеко позади, лесная нежить никуда уходить не собиралась – мало того, она становилась всё многочисленней и подвижней, едва лишь обнаружила на своей территории непрошенных гостей. Вот, с угрожающим шипением змеёй обвила ближнюю сосну клыкастая рохля. Рядом, за трухлявым пнём притаилась рыжая кикимора. Чуть дальше, за пнём, внимательно наблюдая за человеком, переминался с ноги на ногу, похожий на старичка-карлика баечник. В воздухе над головой стремительно пронёсся здоровенный мытник. А где-то за лесом, со стороны деревни отчётливо был слышен безумный крик сбежавшего Романа:

- Аааа!! Отъебитесь от меня, упыри!!!

Тихо выругавшись, Саня выволок тяжёлую ношу на маленькую освещённую тусклым лунным светом поляну, воткнул садовый инвентарь в землю и нервно закурил. Нечисть хоть и проявляла некую активность, но нападать вроде не собиралась, пока лишь присматриваясь к ночному гостю. Однако, расслабляться было никак нельзя, и Саня стал судорожно вспоминать бабкин заговор на нечистую силу:

- Встану, не помолясь, выйду не благословясь, из избы не дверьми, из двора не воротами – мышьей норой, собачьей тропой, не на утренней заре, не по вечерней росе, куда ноги ведут, где мозги не ебут. Выйду на широкое поле, поднимусь на высокую гору… Блять, а дальше-то как там было...

…Внезапно мешок зашевелился и внутри него что-то зарычало.

- Хуяссе! – дёрнулся от неожиданности  Саня, инстинктивно делая несколько шагов назад. Через мгновение ткань мешка лопнула и из образовавшейся дырки показалась когтистая волосатая лапа мёртвого нелегального иммигранта, а рычание сменилось проклятиями в адрес обезумевшего от страха и всего происходящего вокруг Александра. Грозный голос с сильным таджикским акцентом грозно пообещал из рвущегося мешка:

- Не захотель мине клясцца – типер тибе пиздец!

И в этот момент из-за кустов выскочили несколько ведьмаков и, стали медленно подбираться к молодому человеку, намереваясь взять его в кольцо. Саня еле успел выдернуть из земли лопату и хорошенько размахнуться. Тонкая острая сталь полукруглого наконечника легко рассекла горло ближнего ведьмака словно оно было из масла. Отлетевшая голова с мокрым шлепком ударившись о влажную землю, покатилась по траве, в то время как Саня, резко отпрыгнув в сторону, увернувшись от летящего в него кулака сбоку, мощным ударом снёс пол черепа второму нападавшему. Обратным ударом деревянного черенка проткнул живот третьему, после чего, быстро оглянувшись по сторонам, оценил обстановку. Остальные ведьмаки, разглядывая своих поверженных собратьев, пока не спешили нападать.

Тем временем освободившийся таджикский гасторбайтер Рустам, вновь принявший облик почтенного старца, отклячив порванную задницу назад, грозно заорал на весь лес:

- Клянись мне, несчастный – и умрёшь быстро и без мучений!

- Сначала очко зашей, гомосек! – И с этой секунды на парня снизошло спокойствие: он без колебаний рубил всё что движется, метр за метром прокладывая путь к дому. Где-то совсем рядом сзади продолжал угрожать свирепый Гиппократ, расчленённая нежить, кусками разлетаясь от мощных ударов в разные стороны, окрасила всё вокруг в чёрно-красные тона. Давно уже наступил рассвет, но многочисленные представители нечистой силы и не думали прятаться от появляющихся первых солнечных лучей. Обезумевший молодой человек, шаг за шагом продолжал отвоёвывать территорию; до родной деревни оставалась сотня метров… Пятьдесят метров… Тридцать… Наконец под подошвами ботинок захрустела дорожная щебёнка, запахло навозом – и нечисть отстала: наверно и у неё имелся какой-то инстинкт самосохранения.  

*          *          *

- Ты куда съебался?! – обессиленный Саня ввалился в распахнутую дверь, тотчас закрыв её на задвижку.

Роман сидел за столом, уткнувшись лбом в тарелку с закуской, не подавая признаков жизни. Судя по валяющимся на полу осколкам разбитой посуды и по беспорядку в помещении было видно, что здесь произошла небольшая схватка. Однако, силы, судя по всему, были неравны…

Рядом с недопитой бутылкой водки лежал «заряженный» пипетос. Вдохнув полные лёгкие зелья, Саня задержал дыхание, щупая пульс своего друга. Пульс не прощупывался, хотя Рома и издавал какие-то непонятные еле слышные звуки, похожие на храп. «Превращается!» - заключил Саня, с шумом выдохнув белое облако дыма. Затем молча наполнил до краёв стакан водкой, залпом выпил, запил холодным «чаем» и полез на чердак. Через несколько минут он спустился оттуда, держа в одной руке охотничье ружьё, а в другой – полностью укомплектованный патронтаж.

Вернувшись к столу, Саня вновь наполнил до краёв стакан, выпил, после чего не спеша, словно обдумывая что-то важное, зарядил ружьё. Направив оружие Роману в висок, тихо произнёс:

- Ты не станешь таким как они, друг!

И нажал на курок…

*          *          *

Пенсионерка Клавдия Ильинична, выйдя из уличного туалета, поправила колготки и направилась к сараю за тяпкой: сегодняшнее утро она хотела начать с пропалывания моркови. Её муж, ветеран войны и труда, Фёдор Кузьмич, незаметно похмелившись стаканом домашнего креплёного вина, уселся на деревянной лавке и принялся точить косу. Похожий на выстрел громкий хлопок, раздавшийся в доме соседа, заставил стариков поморщиться – начавшиеся выходные не предвещали им ничего хорошего: проклятые молодые алкаши, приехавшие из столицы отдохнуть на свежем воздухе, вновь шумели всю прошедшую ночь, так и не дав возможности как следует выспаться.

Однако, занятые делом пенсионеры не могли увидеть, как у шумных соседей в доме распахнулось окно и оттуда показался молодой человек с ружьём.

Раздался ещё один хлопок – гораздо громче предыдущего, и Фёдор Кузьмич с ужасом увидел, как у его супруги лопнула голова, а дверь сарая мгновенно окрасилась в тёмно-красное. Последнее, что успел сделать старик перед тем как упасть в обморок – нащупать в кармане подаренный внучкой мобильник и набрать номер…

 *          *          *

- Блять, они повсюду! – Саня вновь зарядил ружьё и подбежал к следующему окну, выбирая очередную цель. С наступлением утра ведьмаки заметно оробели, стали пассивнее и неповоротливее, предпочитая прятаться за домами и прочими постройками, а не соваться под пули. Вот уже почти час, как Саня успешно держал круговую оборону, не подпуская нежить ни на шаг ближе. Время от времени он подбегал к сумкам со спиртным, хватал бутылку и пил прямо из горла, без запивки. И постоянно курил сигареты, втыкая в них гашиш – последняя пипетка лопнула от сильного продолжительного жара.

Вдруг на просёлочной дороге, начинающейся далеко за лесом, появилось несколько бело-синих легковых автомобилей с мигалками. Остановившись на безопасном расстоянии, из них стали высыпаться ведьмаки в милицейских формах. А в высоком оборотне-офицере с матюгальником в руке Саня к своему ужасу узнал поменявшего тело Гиппократа.

- Клянись мне, дурень – пока ещё не стало поздно!

- А осиновый кол в жопу не хочешь?!

Патроны заканчивались, а предводитель ведьмаков был ещё жив, и это беспокоило смертельно уставшего молодого человека всё сильнее. «Нужно попасть в голову освящённой пулей» - неожиданно пронеслось в голове. Побрызгав водкой на оставшиеся патроны, на всякий случай перекрестив их, Саня снова зарядил ружьё.

- Дом окружён! Быстрее клянись и выходи с поднятыми рука…, - меткий выстрел в лоб заставил, наконец, старого хитрого врачевателя замолчать навсегда.

Из тотчас начавшихся воплей Саня убедился ещё раз, что Гиппократа больше нет, и тотчас почувствовал такое облегчение, как будто огромный булыжник свалился с плеч. Главный враг, наконец, был повержен! И он, Саня, так и не поклялся ему ни в чём! Руки самопроизвольно разжались, отпуская оружие, а тело вдруг наполнилось беспредельной усталостью, даже не осталось сил поднести ко рту наполовину пустую водочную бутылку.

- Я убил его? – слабеющим голосом на всякий случай поинтересовался Саня у подкрадывающихся к нему со всех сторон ведьмакам в милицейской форме с автоматами, - ему пиздец?

- Пиздец. И тебе тоже! – ответили совсем рядом.

- А вот хрен вам всем – уроды! – улыбнулся Саня и, собрав остатки сил, снова зарядил ружьё, прижал его дулом к подбородку, снял правый ботинок, приблизил большой палец ноги к курку. И в тот момент, когда к его лицу со всех сторон стали тянуться цепкие когтистые лапы, свет для него померк навсегда…