- Охуенно! Супер! (дядя Вова - гл.редактор Xyяtor.ru)

Под полной луною, улыбающейся среди плывущих туч, тихо крадучись, незаметно для любопытных глаз, пройти через чёрную калитку с готическими узорами. Замереть в кустах жасмина у ограды, смотреть на жёлтый квадрат окошка во флигеле и с нетерпением ждать того часа, когда пьяненький сторож Макар, помолившись святым угодникам, заснёт праведным сном.

Бесшумно, как ночной ветерок, просочиться мимо флигеля, мимо высокого тёмного шпиля часовни, что иглой протыкает чёрное небо. Дальше, дальше, туда, где тёмные аллеи, благоухающие ароматами роз и сирени, где вечный покой нарушают только соловьиные трели. Там, среди покосившихся крестов и мраморных надгробий, среди древних склепов и гробниц, долго бродить в темноте, упиваясь чудесной летней ночью. Как будто случайно наткнуться на лизаветкину могилку.

Внезапно вздрогнуть, услышав вдалеке зловещий хохот неясыти, устыдиться срамных мыслей, почувствовав вдруг греховное желание. Вцепиться со всей силы в ненавистный осиновый крест, вырвать его и бросить наземь. Упасть на колени и остервенело разгребать голыми руками совсем еще свежий холмик чавкающей земли.

Любовно гладить грани гроба, обитые грязным бархатом. Поднять расшатанную крышку со слабыми гвоздями и, борясь со спазмами, жадно вдыхая запах лизаветкиной плоти, перепачканной в земле рукою достать свой напрягшийся срамной уд с натянувшейся залупою, слабо поблескивающей в неверном лунном свете.

Лизаветка!

Пристально посмотреть в твои гноящиеся глаза, полные копошащихся личинок мух, схватить за бока склизкое позеленевшее тело и, захлёбываясь от отвращения, коснуться языком твоего тухлого мяса. Судорожно сглатывать кусочки едкой блевотины, которая толчками стремится низвергнуться прямо на лизаветкину заплесневелую спину, там, где зеленоватая с синевою кожа так и норовит слоями слезть с подгнившего мяса. Нежно провести кончиком языка от искалеченной шеи, где страшная рана и запёкшаяся кровь вздымается гнойными пузырями, вниз. Вниз, вниз, языком по ложбинке между торчащих лопаток. Поясница с отваливающимися шматками гнили. Вниз, между вялых, как гнойное желе, ягодиц. Почувствовать вдруг, как что-то мерзкое прилипло к языку, кусочки кожи и густой налёт плесени. Сопротивляясь тошноте, проглотить субстанцию, размазывая языком по нёбу остатки, смакуя их. Раздвинуть Лизаветке ноги, услышав сочный хруст ломающихся костей. Ещё раз несмело лизнуть её влагалище, постепенно проникая языком меж половых губ, ощущая во рту ещё не сгнившие лобковые волоски. Теребить губами твой холодный скользкий клитор и ощущать неистовое желание.

Не в силах совладать с собою быстро и жадно войти в тебя, Лизаветка моя, войти грубо, по-звериному, поставив тебя на колени. Схватиться дрожащими руками за твои полные груди, медленно слезающие с тела, и плавными толчками всё глубже и глубже ебать твое тухлое мясо. Ощущать набрякшею залупой, как в глубине твоего тела деловито шныряют маленькие червячки-трупоеды. Всё быстрей и быстрей двигать тазом, прерываясь, оттягивая тот момент, когда наши души сольются полностью. Но с каждым разом чувствовать, как момент оргазма приближается, и вот, уже не в силах его остановить, ногтями вцепиться в твои груди, отрывая их от прогнившего трупа.

Взвыть на луну, внезапно, как тайный знак свыше, вылезшую из мохнатой тучи. Глухо рычать, сотрясаясь от череды бесконечных оргазмов. Смеяться, громко, пока не засвербит в глотке, обмякнув на твоей спине, задыхаясь от вони и мощного приступа блаженства.

Наконец-то ты моя, Лизаветка! Наконец-то!

Гореть мне в муках, убивцу! Ну зачем я седьмого дня пошёл к тебе, Лизаветка, зачем явился ночью с ножом? Бес попутал.

Но зато мы с тобою рядом теперь! Теперь уж моя ты, Лизка, чертовка!

Долго лежать рядом с тобою на сырой земле, держать тебя за леденящую костлявую руку и рассказывать тебе, Лизаветка, о Хозяине света и любви. Долго-долго лежать, ощущая, как внутри все успокаивается, умиротворяется. Как сладкая похоть медленно остывает на зябком ночном ветерке. Смотреть, как чёрные тени ночи мечутся, стонут, как заблудшие души, среди старых крестов и разбитых обелисков. А ты здесь, Лизаветка моя, лежишь рядом со мною и наблюдаешь бесконечность неба.

Потом встать, ёжась от предрассветной росы, стряхнуть прилипшие к телу комья глины, босою ногой спихнуть твой труп в раззявленную яму могилы.

***

Надеть рясу, поправить тяжёлый осиновый крест на свеженасыпанном холмике, вдохнуть сырой утренний воздух. Услышать, как Сенька-звонарь с похмелья в такую рань дринчит колоколами в часовне. Осенить себя крестным знамением под печальный медный перезвон и идти служить заутреню.